Белла Головчинская живет в Ашкелоне 18
лет. Репатриировалась из Ростова-на-Дону, инженер железнодорожного транспорта, работает
в Явне.
- Несколько дней назад утром мы с
начальником выехали из Ашкелона в Явне, и в дороге нас застал сигнал воздушной
тревоги, - рассказывает она. – Тронулись – и вдруг… Прямо на шоссе торчит из
развороченного асфальта ракета, сантиметров 70 в длину. Прежде ничего подобного
я не видела, хотя Ашкелон находится под обстрелами уже много лет.
- Изменилась ли атмосфера в городе по мере
продвижения антитеррористической операции "Несокрушимая скала"?
- Насколько я ощущаю, да, но – в худшую
сторону: нам очень сложно. На сей раз мы стали свидетелями ураганных обстрелов.
Я живу в районе Неве-Дкалим. Одна из ракет, выпущенных из Газы, взорвалась
метрах в 150-ти от моего дома. Взрывной волной разбило плафон, упали на пол
часы…
- Есть ли у вас встроенное
убежище-"мамад"?
- Нет. Живем мы в таком же "картонном"
домике, как тот, в котором пожилая женщина чудом уцелела в первые дни операции
в Беэр-Шеве: ракета попала в дом, сравняв его с землей. При этом у нас нет
никаких пристроек. К счастью, дети взрослые. Неделю мне пришлось ночевать у
сына – у них с женой квартира, в которой есть "мамад". Муж работал в
ночную смену, дочь в Тель-Авиве. Сын был против того, чтобы целую неделю я по
ночам оставалась одна. В этот раз было очень страшно и очень тяжело, с
моральной точки зрения.
Мой сын Станислав воевал на Второй
ливанской в составе Спецназа "Эгоз". Несколько дней его подразделение
вело бои в Южном Ливане. Вечером сын позвонил отцу и сказал: "Я захожу
туда, только маме не говори". Но я все слышала: муж поставил мобильник на
громкую связь. "Мама все знает", - сказал муж. Сын тут же перезвонил
мне: "Пойми, меня обучали, я специалист. Думаешь, я не хочу жить? Очень
хочу! Но я обязан туда войти. Знай: все, что передадут в новостях, - глупости.
Никого не слушай! Я тебе сказал, что вернусь, значит, я на это настроен". Трое
суток я не спала, не ела, не дышала, пока не услышала, наконец, по
телефону голос сына.
- В эти дни исполнилось 8 лет с момента
окончания Второй ливанской.
- Да. И снова у нас война. Я храню флаг
Спецназа "Эгоз". Когда были переданы сообщения о гибели наших солдат
в Газе, я достала этот флаг, надела на древко и вывесила над домом, чтобы отовсюду
его было видно. Бросилась собирать посылки для солдат, в том числе раненых. Во
время Второй ливанской погиб Надав, сослуживец Станислава, и сын должен был
съездить в Кармиэль на церемонию памяти. По дороге заехал в Ашдод, оставил там
посылку. Потом туда приехали жители одного из мошавов в приграничной зоне,
забрали и отвезли вещи солдатам.
При виде фотографий солдат, погибших в
Газе, я слезами обливаюсь, полное ощущение личной потери… Все, кто погибли в
Газе, - герои. И это сознает весь народ.
- Считаете ли вы, исходя из опыта жизни в
Ашкелоне, что если с ХАМАСом заключат договор о прекращении огня, спокойствие
будет долгосрочным?
- Нет. Большинство жителей Ашкелона,
впрочем, как и большинство израильтян, считают, что операцию следовало довести
до конца. Мы готовы сидеть в убежищах и подвалах, сколько потребуется, – лишь
бы ЦАХАЛ расправился с главарями ХАМАСа. И сейчас многие горожане в недоумении.
С другой стороны, возможно, армии удалось уничтожить значительное число
наступательных тоннелей. Но я (и не только я) почему-то уверена, что покоя не
будет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий